Паллас ударение в фамилии

Словари

сущ., кол-во синонимов: 1

ПАЛЛАС — см. Паллада.

— Немецкий учёный-энциклопедист, чьим именем был назван первый найденный в России метеорит.

— Естествоиспытатель, по происхождению немец, руководитель экспедиций в центральные области России, районы Нижнего Поволжья, Прикаспия, Южной Сибири (1768-74 гг.).

— Русский естествоиспытатель, автор книг: «Путешествие по различным провинциям Российского государства», «Флора России», составитель трактата по зоологии.

ПАЛЛАС (Pallas) Петр Симон (1741-1811) — российский естествоиспытатель, академик Петербургской АН (1767). По происхождению немец, с 1767 в России. Руководил экспедициями Петербургской АН (1768-74), результаты которых опубликованы в книге «Путешествие по различным провинциям Российского государства» (тома 1-3, 1773-88). Автор «Флоры России» (тома 1-2, 1784-88). Труды по зоологии, палеонтологии, ботанике, этнографии и др.

Палла́с Пётр Симон (Pallas) (1741-1811), естествоиспытатель, академик Петербургской АН (1767). По происхождению немец. С 1767 в России. Руководил экспедициями Петербургской АН (1768-74) в центральные области России, районы Нижнего Поволжья, Прикаспия, южной Сибири, результаты которых опубликовал в книге «Путешествие по различным провинциям Российского государства» (т. 1-3, 1773-88). Автор «Флоры России» (т. 1-2, 1784-88). Труды по зоологии, палеонтологии, ботанике, этнографии и др.

ПАЛЛАС Петр Симон — ПАЛЛА́С (Pallas) Петр Симон (1741-1811), российский естествоиспытатель, академик Петербургской АН (1767). По происхождению немец, с 1767 в России. Руководил экспедициями Петербургской АН (1768-74), результаты которых опубликованы в книге «Путешествие по различным провинциям Российского государства» (тома 1-3, 1773-88). Автор «Флоры России» (тома 1-2, 1784-88). Труды по зоологии (см. ЗООЛОГИЯ), палеонтологии (см. ПАЛЕОНТОЛОГИЯ), ботанике (см. БОТАНИКА), этнографии (см. ЭТНОГРАФИЯ) и др.

ПАЛЛА́С Петр Симон (1741-1811) — естествоиспытатель и путешественник. Акад. Петерб. АН (1767). Род. в Берлине. Окончил Берлинский ун-т. Совершенствовал знания в Англии и Голландии. В 1767 переехал в Россию. В 1768-74 возглавлял эксп., организованную Петерб. АН с целью изучения Ю.-В. европ. части России и Сибири. Иссл. обширные пространства Поволжья, Прикаспия, Башкирии, Урала, Сибири, Предкавказья и Крыма. Собранный материал о животном и растит. мире, геол. строении, этнографии посещенных терр. изложил в труде «Путешествие по различным провинциям Рос. гос-ва» (ч. 1-3, 1773-88). В 1777 впервые предложил орографич. схему Сибири. Создал теорию происхождения гор, этапную в развитии науки о Земле. В 1793-94 возглавил эксп. на Ю. России, написал «Записки путешествия в юж. губ. России с 1793 по 1794 гг.» (т. 1-2, 1799-1801). Составил «Сравнительные словари всех яз. и наречий» — по мат-лам, собранным отчасти самой имп. Екатериной II (1 ч. — 1787, 2 ч. — 1789). Науч. деят-ность П. была весьма разнообразна и охватывала сферы зоологии и ботаники, минералогии и геологии, физ. географии (включая метеорологию), с. х-ва, лесного х-ва, медицины, этнографии, нумизматики и археологии, яз.-знания. Полный список науч. тр. П. помещен в «Ж. Мин-ва нар. просвещения», апр. 1895 (сост. Ф. Кеппен). Поч. чл. Лондонской и Рим. АН, чл. Берлинского, Венского, Богемского и мн. др. науч. об-в. В честь П. назв. мн. растения и животные, минералы; риф у бер. Нов. Гвинеи, влк. на о-ве Кетой в Курильской гряде; одна из улиц в Берлине.

Паллас, Петр Симон

ПАЛЛАС (Pallas) Петр Симон (1741 — 1811), натуралист, географ, путешественник. По происхождению немец, с 1767 в России. В 1768 — 74 руководил экспедицией Петербургской Академии наук; исследовал восточную часть Восточно-Европейской равнины, Урал, Прикаспийскую низменность, Южную Сибирь; провел границу между Европой и Азией по Уральским горам, правильно указал древние границы Ближнего Каспия, соединявшегося с Аральским и Черным морями; заложил фундамент геологических знаний о Восточной Европе. Открыл и описал много новых видов животных и растений, исследовал остатки мамонта и других ископаемых животных. Автор книги «Путешествие по различным провинциям Российского государства» (тома 1-3, 1773 — 88).

Паллас, Петр Симон

Паллас, Петр Симон, – один из наиболее выдающихся естествоиспытателей всех стран и времен; род. в Берлине 22 сентября 1741 г., ум. там же 8 сентября 1811 г. Будучи, таким образом, иностранцем по рождению своему, Паллас, однако же, в течение 43-х лет проживал в России и составлял красу нашей Академии Наук. Всестороннему изучению своего второго отечества он посвятил почти всю жизнь свою, а потому мы с гордостью можем причислить его к русским ученым, между которыми он по глубине своих знаний, по широте научных интересов и задач, а также по необычайному дару и точности наблюдений занимает одно из самых первостепенных мест.

Отец его Симон Паллас, известный хирург, был родом из Восточной Пруссии. Молодой Петр Симон был предназначен идти по стопам отца своего. Необыкновенная даровитость его проявилась уже в раннем возрасте: будучи 13-летним мальчиком, он начал слушать лекции в Берлинской медико-хирургической коллегии, а в 1758 г., когда ему было лишь 17 лет, он уже успешно выдержал экзамен из анатомического курса. Пробыв еще два года в университетах в Галле, Лейдене и Геттингене, Паллас в исходе 1760 г. получил степень доктора медицины, представив диссертацию о глистах человека и некоторых животных. Затем 19-летний доктор медицины отправился в Лондон, где он по желанию отца, собственно, должен был посещать госпитали, но на самом деле усердно посещал превосходные естественно-исторические коллекции города и вступил в личные сношения с тамошними наиболее выдающимися натуралистами. Возвратившись в 1762 г. в Берлин, Паллас в следующем году получил от родителей разрешение переселиться в Голландию для приискания себе подходящего места; но, несмотря на усиленные научные занятия, ему не удалось получить такого места, и он в 1766 г. снова вернулся в родительский дом.

В этом последнем году были изданы в Гаге два сочинения Палласа, обратившие на него внимание ученого мира; сочинения эти, касавшиеся анатомии и систематики низших животных, сразу проявили в молодом авторе редкую наблюдательность и проницательность. Благодаря этому имя Палласа стало тотчас же очень известным, и когда Императрица Екатерина II, задумавшая снарядить экспедицию для исследования России в естественно-историческом отношении, обратилась к Лейпцигскому профессору Лудвигу за рекомендацией в вожди этой экспедиции особенно сведущего естествоиспытателя, тот остановился на Палласе. Академия Наук 22 декабря 1766 г. избрала его в свои члены в качестве профессора естественной истории; сначала он отказался, однако, так что уже имелось в виду избрать вместо него Иос. Гертнера; но в апреле 1767 г. изъявил свое согласие, и 23 апреля того же года избрание Палласа было подтверждено Академией.

Летом 1767 г. он переселился в С.-Петербург и тотчас же занялся составлением планов и инструкций для задуманных Императрицей путешествий по Европейской России, Кавказу и Сибири. Сначала Паллас предполагал было участвовать в экспедиции, которую Академия по приглашению Королевского Великобританского Общества наук снаряжала в Камчатку для наблюдения прохождения Венеры перед солнцем в 1769 г.; но впоследствии было решено снарядить особую экспедицию, во главе коей должен был стоять Паллас, который и принял на себя разработку общего для нее плана, распределение отдельных районов между участниками и пр. Кроме Палласа, в этой достопамятной экспедиции, продолжавшейся шесть лет, участвовали академики Гюльденштет, С. Г. Гмелин, Лепехин, Фальк, Георги; при каждом из них находилось по нескольку «студентов» Академии. Почти целый год прошел в приготовлениях к экспедиции, и лишь в конце июня 1768 г. Паллас тронулся из Петербурга.

Мы не станем распространяться здесь о деталях этого необыкновенно плодотворного путешествия, в продолжение которого Палласу удалось открыть и сообщить Академии чрезвычайно замечательные предметы из всех царств природы; назовем, напр., знаменитый образец самородного железа («Палласово железо»), найденный на берегу Вилюя, голову носорога и пр. Наметим лишь в главных чертах пути, пройденные Палласом.

Через Москву, Владимир, Касимов, Муром, Арзамас и Пензу Паллас проехал в Симбирск, где остался зимовать. Дорогой он часто останавливался, совершал многочисленные экскурсии из своих стоянок, везде составлял коллекции и нередко на месте, помимо точного путевого журнала, который вел в продолжение всего своего путешествия, описывал попадавшиеся ему любопытные предметы. Так, напр., уже из Владимира он прислал в Академию ящик с собранными им минералами и окаменелостями, а также описание найденной близ Владимира речной губки. Во время зимовки в Симбирске Паллас разработал свой путевой журнал, так что уже в марте 1769 г. в экстренных заседаниях Академии была прочитана первая часть его путешествия. В то же самое время он покинул Симбирск и через Ставрополь и Самарскую луку направился в Самару, а оттуда через Сызрань – в Серный Городок; возвратившись в Самару, он проехал через Борск в Оренбург и к Илецкой защите; осмотревши там залежи каменной соли, Паллас отправился в Яицкий Городок, средоточие Яицких казаков, где ознакомился с их хозяйством, преимущественно же с рыболовством в р. Урале; вдоль этой последней он проехал затем до Гурьева, где запасся сведениями о рыболовстве в Каспийском море; наконец, из Гурьева Паллас следовал степью до Уфы, где провел зиму с 1769-го на 1770-й год. Помимо многочисленных наблюдений над горными породами, растениями и животными этого края, Паллас успел еще изучить быт трех племен, его населяющих, а именно: яицких казаков, киргизов и калмыков. Во время своей зимовки в Уфе он окончил разработку первого тома своего путешествия, который и появился в 1771 году. Тогда же он составил описание 8-и неизвестных дотоле видов млекопитающих и птиц, которых ему удалось наблюдать в 1769 году.

В средине мая 1770 г. Паллас выехал из Уфы и направился в «Исетскую провинцию»; все лето он посвятил исследованию Уральских гор и их минеральных богатств; между прочим, он посетил Екатеринбург и тамошние горные заводы; совершив затем еще несколько небольших путешествий, между прочим, по p. Туре, поселился на зиму в г. Челябинске («Челябе»). Около нового года Паллас проехал в Тобольск и Тюмень, откуда возвратился в Челябинск. В половине апреля 1771 г. он отправился в Омск, куда приехал около 20-го мая; отсюда, через Алтай, проехал в Томск, а затем в Красноярск, где остался на зиму и приготовил к печати второй том своего путешествия. В своих письмах к секретарю Академии Наук A. Эйлеру Паллас жалуется на плохое состояние своего здоровья и отказывается от задуманного им путешествия в Китай. Вообще он в эту зиму сильно упал духом. Уже из Томска он пишет Эйлеру, что все путешествие 1771 г. является почти сплошной цепью неудач и неприятностей; а в письме к Фальку из Красноярска он признается, что потерял всякое желание к дальнейшим путешествиям и почитает себя сибирским изгнанником. Но, благодаря улучшению здоровья, а также приезду Георги, он снова ободрился. Уже в начале марта 1772 г. Паллас пустился в дальнейший путь: через Иркутск и озеро Байкал (по льду) он проехал в Селенгинск, а оттуда в Кяхту; по возвращении в Селенгинск посетил Даурию, где наблюдал быт тамошних степных Тунгусов, сильно смешавшихся с Бурятами и Монголами; возвратившись опять в Селенгинск, он снова побывал в Кяхте, а затем через Иркутск проехал обратно в Красноярск, где и пробыл часть зимы. В исходе января 1773 г. Паллас оставил Красноярск и направился через Томск и Тару обратно в Европейскую Россию. Из Сарапула, где остановился на некоторое время, он совершил экскурсию в Казань, а по возвращении своем направился на юг и, проехав Уральской степью, в начале сентября достиг Царицына. Здесь он пробыл зиму и часть весны 1774 г., в которую совершил несколько поездок, напр. в Астрахань; посетивши еще гору Богдо и прилежащее озеро, он через Москву возвратился в С.-Петербург, куда прибыл 30-го июля.

Итак, достопамятное путешествие это продолжалось с лишком шесть лет. Тягости и лишения, с ним связанные, пагубно отразились на здоровье Палласа, который (как он сам замечает в конце описания своего путешествия) вернулся с обессиленным организмом и с седеющими волосами на 33-м году жизни. Вследствие ужасных морозов, при которых Палласу случалось наблюдать замерзание ртути в термометре, он однажды отморозил себе в комнате пятки. Но, несмотря на все невзгоды температуры, невзирая на упорное воспаление глаз, часто повторявшиеся дизентерии и разные другие болезни, он неутомимо преследовал поставленную себе задачу, заключавшуюся во всестороннем исследовании стран, им посещаемых.

Литературным плодом этого путешествия явилось знаменитее трехтомное описание его, вышедшее в С.-Петербурге, на немецком языке, в 1771–1776 г. (вслед за тем был отпечатан и русский перевод). Сочинение это, – несмотря на то, что оно издано более ста лет тому назад, – и до настоящего времени составляет чрезвычайно обильную сокровищницу не только для геологов, ботаников и зоологов, но в одинаковой же мере и для этнографов, сельских и лесных хозяев. Масса описанных здесь необыкновенно точных наблюдений над предметами и явлениями из всех царств природы не только значительно расширила кругозор науки, но, вместе с тем, дала и правительству возможность ближе ознакомиться как с нуждами и потребностями населения, так точно и с теми обильными средствами, которыми располагает природа России для удовлетворения этих нужд. И так. плодотворное путешествие это имело не только научное, но и в высшей степени важное практическое значение. Собственно для науки описание это является особенно важным, потому что оно касается обширного края в том виде, в каком он находился 125 лет тому назад, т. е. в то время, когда первобытные леса и степи восточной России и Сибири, с их флорою и фауною, еще не успели подвергнуться тому разрушающему и видоизменяющему влиянию человека, которое так сильно выказывается в настоящее время.

Дальнейшим плодом этого достопамятного путешествия является целый ряд важных сочинений и монографий, разработкою которых Паллас занялся по возвращении своем в С.-Петербург. Уже в 1776 г. появился первый том его знаменитого сборника исторических сведений о монгольских племенах («Sammlungen historischer Nachrichten über dîe Mongolischen Völkerschaften»), между тем как второй том этого капитального сочинения издан лишь 25 лет спустя, т. е., в 1801 году. Оно составляет обильный источник важных и до тех пор в Европе неизвестных сведений не только для историков, но, в особенности, и для антропологов. Не менее явным доказательством поразительной рабочей силы и проницательности ума Палласа следует считать его описание новых грызунов («Novae species Quadrupedum e Glirium ordine»), появившееся в 1778 году. Такой монографии до того времени не существовало ни по одному отделу млекопитающих и она еще в настоящее время должна быть признана истинно образцовой; каждый зоолог, занимающийся отделом грызунов, все снова черпает из нее важные сведения, которые не ограничиваются одним точным описанием отдельных видов, но касаются множества крайне интересных деталей по анатомии и физиологии этих животных; в последнем отношении особенно любопытны опыты над температурой тела грызунов во время их зимней спячки.

Пытливость Палласа обнимала, как мы видим, весьма разнообразные области науки. В восьмидесятых годах он разработал русскую флору, которая, к сожалению, осталась не оконченной. Первый том этой прекрасно изданной Flora rossica вышел в 1784-м, а второй в 1788-м году. Одновременно по поручению Императрицы Екатерины II-й, Паллас составил «Сравнительные словари всех языков и наречий», – по материалам, собранным большей частью самой Императрицей (I-я часть вышла в 1787 г., II-я в 1789 г). В начале 80-х годов неутомимый Паллас стал издавать журнал под заглавием: «Neue Nordische Beiträge», где он поместил весьма большое число как собственных статей, так и составленных им переводов с русских, частью рукописных известий; по издании 4-х томов (с 1781 по 1783 г.) настал продолжительный перерыв, и лишь с 1793 по 1796 г. изданы еще три тома. Сверх того, в течение 70-х и 80-х годов напечатана Палласом еще целая масса более мелких сочинений и статей. Из них особенно важны: 1) Мемуар об изменяемости животных («Mémoires sur la variation des animaux»), напечатанный в 1780 г., и 2) Наблюдения о строении гор и переменах, происшедших на земном шаре, преимущественно по отношению к России («Observations sur la formation des montagnes et les changements arrivés au globe, particulièrement à l’égard de l’empire Russe»), – напечатаны в 1777 году.

Такая усиленная научная деятельность нашего ученого при слабости здоровья сильно потрясенного во время долголетнего путешествия, должна была привести к утомлению сил его. Шум столицы и суета петербургской общественной жизни тяготили Палласа, и он решился снова предпринять путешествие, на сей раз в южные губернии, в особенности в Крым, лишь незадолго до того присоединенный к России. В феврале 1793 г. он оставил С.-Петербург в сопровождении жены и дочери, а также им любимого даровитого рисовальщика Хр. Г. Гейслера из Лейпцига. При переезде через р. Клязьму, лед ее был настолько слаб, что Паллас, вышедший из экипажа, провалился в прорубь до половины тела, а затем вынужден был, не меняя платья, проехать 37 верст до г. Судогды. Вследствие этого приключения здоровье его было окончательно подорвано, и он до конца жизни своей страдал от последствий этой простуды. Проехавши через Пензу, Саратов, Царицын и Сарепту в Астрахань, он совершил несколько ботанических экскурсий по окрестным сухим степям и, возвратившись в Сарепту, поселился там на некоторое время, привлеченный богатством форм тамошних растений и насекомых. Проехав затем снова в Астрахань, Паллас отправился оттуда к Кавказской линии, посетил разные минеральные источники и гору Бештау, а потом направился к Азовскому морю, осмотрел дорогой развалины Маджар и переправился в Крым. В исходе октября он приехал в Симферополь и остановился у своего друга Габлица (Habliz), местного вице-губернатора, в доме которого и провел зиму. В начале марта 1794 г. он начал объезжать полуостров и продолжал эти объезды до июля месяца.

Прелести природы Крыма его так пленили, что, возвратившись оттуда в сентябре в С.-Петербург, он мечтал о том, как бы поселиться там навсегда и предаться в уединении всецело разработке и окончанию задуманных и начатых им научных трудов. Императрица Екатерина, узнавши о таковом желании высокочтимого ею ученого, милостиво исполнила это желание: Государыня пожаловала Палласу несколько имений в Крыму, а также дом в Симферополе, и на устройство его еще 10000 руб. В августе 1795 г. он переселился совсем в этот последний город, и дом, им обитаемый, вскоре стал сборным пунктом для всех путешественников, как иностранных, так и русских. Из первых можно назвать Кларка (Clarke), который приобрел у Палласа его значительные ботанические коллекции, перешедшие впоследствии к Ламберту; а из русских путешественников его посетил, между прочим, Измайлов, который (в своем «Путешествии в Полуденную Россию» 1799 г.) сообщил несколько заметок о личности Палласа и его частной жизни.

Здесь, в Крыму, Паллас с увлечением юноши продолжал свои научные исследования. Напечатав уже в 1795 г. на французском языке естественноисторическое описание Тавриды («Tableau physique et topographique de la Tauride»), несколько раз переведенное на немецкий и русский языки, Паллас затем (в 1799 и 1801 гг.) напечатал двухтомное описание своего путешествия, совершенного в 1793 и 1794 годах. Изданное на немецком языке («Bemerkungen auf einer Reise in die südlichen Statthalterschaften des Kussischen Reichs in den Jahren 1793 und 1794») и переведенное на языки французский и английский, замечательное сочинение это осталось без русского перевода. (Лишь некоторые главы его, касающиеся собственно Крыма, недавно были переведены г-жою М. Славич и появились в «Записках И. Одесск. Общ. истор. и древн.», в томах ХII и XIII, 1881 и 1883 годов). Но важнейшая забота Палласа в проведенный в Крыму период состояла в разработке давно им задуманной фауны России, для которой он уже много лет усердно собирал материалы. Из Симферополя он неоднократно сообщал Академии Наук о ходе разработки этого замечательнейшего сочинения, выход в свет которого был замедлен разными неблагоприятными обстоятельствами, главнейшее же недобросовестным поступком рисовальщика Гейслера, заложившего в Германии изготовленные им таблицы рисунков к этому сочинению. Наконец, текст был отпечатан в 1811 г., т. е. в самый год смерти Палласа; но в свет вышло это сочинение лишь двадцать лет спустя под заглавием: «Zoographia Rosso-Asiatica» (Petropoli, 1831, три тома 4° и атлас рисунков in fol.). Об участи издания этого знаменитого сочинения имеется отчет академика К. M. Бэра, нарочно командированного Академией Наук в Лейпциг для выручения заложенных Гейслером рисунков. Отчет этот отпечатан в 1831 г.

Паллас жил в Крыму попеременно то в Симферополе, то в Судаке. Принадлежавшие ему имения вовлекали его неоднократно в долговременные тяжбы, вызывавшиеся, между прочим, тем, что права собственности соседних татар не были достаточно точно установлены. Некоторые сведения об этом находятся в статье А. Солнцева: «Паллас в Крыму» («Древняя и Новая Россия», 1876, т. I, стр. 279–289, с портретом). Разошедшись мирно со второй своей супругой (на которой он был женат с 1786 года), Паллас в 1808 году переселился к любимой дочери своей от первого брака, вдове генерал-лейтенанта барона Вимпфепа, жившей в Крыму же, в своем имении Калмук-Карка. Здесь, в уединении, он прожил счастливо два года, продолжая неутомимо свои научные занятия. Но, будучи отрезан там совершенно от научного мира и сильно озабочиваясь участью своей фауны, он в январе 1810 года обратился в Академию Наук с просьбой об исходатайствовании ему бессрочного отпуска в Берлин, откуда он мог бы лучше следить за изготовлением и гравировкой рисунков к своей «Zoographia». В марте испрашиваемый отпуск с сохранением полных окладов жалованья был Высочайше разрешен, а в исходе апреля Паллас, в сопровождении дочери своей, покинул Крым и через Броды и Бреславль проехал в Берлин, куда прибыл в июне месяце. В Берлине Паллас прожил спокойно с лишком год, высокоуважаемый тамошними учеными, которые (в том числе биограф его, знаменитый гельминтолог К. А. Рудольфи) посещали его часто по вечерам и наслаждались неисчерпаемым источником его знаний и глубиной его мыслей. Летом 1811 г. повторились в сильной степени припадки дизентерии, которыми П. давно страдал, и 8-го сентября (27-го августа) он скончался на руках любимой своей дочери. Похоронен он в Берлине, на Галлейском кладбище, где в 1852 г. на совокупные средства С.-Петербургской и Берлинской Академий Наук над могилой его сооружен памятник.

Так как все внимание современников сосредоточивалось на ученой деятельности Палласа, то о других сторонах его выдающейся личности, а именно, о характере и домашней жизни его сохранилось очень мало известий. Те, которые знали лично Палласа, напр. знаменитый гельминтолог Рудольфи и путешественник Измайлов хвалят ровность и веселость его характера и замечают, что он любил удовольствия только как отдых от тяжелого умственного труда. Из факта, что Паллас никогда не ссорился со своими соперниками в науке, Кювье выводит заключение, что он был кроткого нрава.

К этому можно присовокупить, что Паллас отличался необыкновенной энергией и силой воли, имевшей неоднократно случай выказаться в долговременных путешествиях его, сопровождавшихся страшными трудностями, лишениями и опасностями. В характере Палласа замечательны еще гуманность и чувство справедливости. Это последнее привело его однажды (в 1784 году) к острому столкновению с тогдашним президентом Академии Наук, княгиней Дашковой, исключившей самовластно Зуева из числа адъюнктов Академии. Паллас, возмущенный таким несправедливым и своевольным поступком, заступился за своего товарища и письменно засвидетельствовал как его усердие к науке, так и успехи его во время бытности адъюнктом Академии; вместе с тем, он (в заседании 23-го февраля) предложил баллотировать вопрос, не исполнял ли Зуев удовлетворительно все обязанности адъюнкта? Но большинством членов предложение это не было принято. В одном из следующих заседаний (18-го марта) княгиня Дашкова приказала заявить, что она очень озадачена протестом Палласа и желает, чтобы гг. академики тут же высказались: действительно ли они недовольны ее личностью и ее управлением? Все, за исключением двух (Палласа и Лекселля), высказались за княгиню. Паллас же потребовал приложить к протоколу мотивированное объяснение его (собственноручно писанное по-французски), в котором значится м. пр. следующее: «Pour moi j’ai toujours sû respecter dans la personne de Madame la Princesse et de ses Prédécesseurs, les Chefs préposés à l’Académie par nôtre grande Souveraine; mais je n’ai pas renoncé au droit, que ma place d’Académicien me donne, de dire mon sentiment librement dans les délibérations académiques». (Взято из протоколов заседаний Академии Наук, хранящихся в ее архиве. В конце концов Зуев остался адъюнктом Академии). Случай этот доказывает, как нельзя лучше, не только чувство справедливости, но и значительную степень гражданского мужества, которыми обладал Паллас.

Не признавая возможным перечислить здесь весьма многочисленные сочинения и статьи Палласа (важнейшие из них, впрочем, приведены выше), я постараюсь дать в нескольких строках общую картину его плодотворной научной деятельности. (До новейшего времени не существовало полного списка научных трудов Палласа; такой список мною помещен недавно в «Журнале Министерства Народного Просвещения», 1895 г., апрель). Уже из вышесказанного видно, что деятельность Палласа отличается необыкновенной многосторонностью: действительно, она обнимала многие отделы зоологии и ботаники, минералогию и геологию, физическую географию (со включением метеорологии), сельское и лесное хозяйство (вместе с технологией), медицину, этнографию, нумизматику и археологию, языкознание. К этому следует еще присовокупить описания его многолетних путешествий, издание двух журналов, составленные им переводы, а также сочинения других авторов, изданные Палласом. К тому же, по некоторым из названных отделов (в особенности же по зоологии, ботанике и этнографии) им издан ряд крупных и самых капитальных сочинений. Предпошлем здесь оценку научной деятельности Палласа, которую дал наш известный зоолог и путешественник Н. А. Северцов: «Паллас своими приемами в науке, смелыми идеями, высказанными о связи всех трех царств природы, – идеями, окончательно разработанными в нашем столетии, своими наблюдениями над жизнью животных и сравнительно-анатомическими работами стоит впереди ученых XIX века. Точность исследований и верность воззрений ставят его рядом с Кювье, но внесенная этим последним реформа в зоологию как будто бы заслонила заслугу первенства в этом отношении, бесспорно принадлежащую Палласу. Близкий к тому, по признанию самого Кювье, чтобы произвести реформу зоологии, он произвел ее на самом деле в геологии, или как тогда называли ее – в теории земли. Он был основателем палеонтологии; он установил такие прочные воззрения на значение метеорологических, почвенных и климатических влияний на явления периодической жизни животных, что к этому после него прибавлено было мало существенного. По духу своему и по неутомимой деятельности Паллас также сходен с Кювье; но не надо забывать, что Кювье вступил уже на почву, сильно разработанную Палласом, Мюллером, Соссюром и другими» (см. магистерскую диссертацию Северцова: «Периодические явления в жизни зверей, птиц и гадов Воронежской губернии»).

Первым и последним по времени, а вместе с тем главнейшим предметом его исследований были животные. Будучи еще 15—17—летним мальчиком, он самостоятельно и усерднейше занимался исследованием глистов и насекомых; тогда же он начертил новый распорядок птиц. В своем «Elenchus zoophytorum» он впервые высказал замечательную и ныне общепринятую мысль, что всю систему организмов можно представить себе в виде дерева, которое от самого корня своего делится на два ствола (растения и животные), которые иногда друг к другу приближаются. Один из этих стволов (обнимающий животных) проходит от зоофитов, чрез моллюсков, к рыбам, отсылая от себя большую боковую ветвь для насекомых; от рыб ствол проходит чрез земноводных к млекопитающим, от которых отходит опять большая боковая ветвь для птиц. Если сравнить этот остроумный взгляд с мнениями, господствовавшими в то время (в 60-х годах прошлого столетия), то легко убедиться, насколько автор его опередил своих современников. Особенно важны были исследования его над классом червей, который в то время (и еще после работ Линнея) представлял собой смесь разнородных животных, принадлежавших к разным типам. Паллас, будучи еще 19-летним юношей, первый разобрался в этой путанице и выделил из класса червей чуждые ему организмы. С удивлением тогдашнее поколение усмотрело в этом молодом ученом соединенными вместе достоинства двух знаменитых естествоиспытателей: проницательность Бюффона и точность Добантона.

О некоторых других, в высшей степени замечательных работах Палласа по зоологии (напр., о грызунах) было сказано выше. Из наиболее ранних его работ следует упомянуть о фауне насекомых Марк-Бранденбургских («Fauna Insectorum Marchica»), оставшейся ненапечатанной. Вообще в молодости своей Паллас занимался много наблюдениями над насекомыми, над их развитием, превращениями и пр. Сюда относится чрезвычайно любопытное (и впоследствии вполне подтвержденное) наблюдение над партеногенезисом у двух мелких чешуекрылых из семейства психид. И в бытность свою в России П. не упускал из виду насекомых: он напечатал несколько выпусков изображений и описаний новых русских насекомых (преимущественно жуков), но объемистая рукопись его под заглавием: «Insecta Rossica», составляющая собственность Берлинского Зоологического Музея, к сожалению, осталась неизданной.

Напечатав целый ряд статей о рыбах, земноводных, птицах и, в особенности, о млекопитающих, которых ему удалось открыть и наблюдать во время своих многолетних путешествий по Европейской России и Сибири, Паллас в течение свыше 30-ти лет разрабатывал свою знаменитую «Zoographia Rosso-Asiatica», о которой уже было говорено выше. В этом бессмертном памятнике его исследований над животными России, не имеющем ничего подобного и во всей последующей зоологической литературе, соединено все, что до того времени было известно (большей частью, по исследованиям самого же Палласа) о позвоночных животных: млекопитающих, птицах, пресмыкающихся, земноводных и рыбах, водящихся в тогдашних пределах России. В этом неоценимом кладе, к которому приходится постоянно прибегать и придется прибегать еще нескольким будущим поколениям, накоплена целая масса любопытнейших показаний, касающихся анатомии, морфологии и биологии нескольких сотен животных, их образа жизни, географического распространения и пр.; сверх всего этого, тут собраны весьма тщательно тысячи народных названий животных на многочисленных инородческих языках и наречиях, употребительных на всем огромном пространстве, занимаемом Россией.

То, что совершено Палласом по части ботаники, по важности своей, конечно, не может сравниться с его зоологическими трудами; приохотился он к изучению флоры лишь во время долголетнего путешествия своего, когда ему пришлось наблюдать многие интересные растения, не попадающиеся в диком виде на нивах и в лесах Европы. Он задумал большое издание флоры России, но успел выдать только две части ее, касающиеся почти исключительно дикорастущих деревьев и кустарников. Кроме того, Паллас описал много новых видов растений, открытых им самим или другими путешественниками, преимущественно в Сибири. Несколько семейств и родов им обработаны монографически, как, напр.: виды рода Astragalus, породы ревеня, а также солянки.

По минералогии и геологии Паллас издал хотя немного работ, но одной из них, как мы уже сказали, суждено было произвести переворот в тогда еще юной науке геологии. Благодаря внимательному наблюдению строения Уральских гор и Алтая, он подметил, что постоянно в середине гор залегают граниты, над ними сланцы, а поверх этих последних – известняки. Кювье (G.Cuvier, «Eloges historiques»), а за ним Северцов, замечает, что этот знаменательный факт, высказанный впервые Палласом (в мемуаре, читанном в 1777 году в заседании И. Академии Наук в присутствии шведского короля Густава III), дал исходную точку для всей новейшей геологии. По минералогии, со включением обработки металлов, Паллас напечатал несколько статей, из которых особенно замечательны: 1) о массе самородного железа, найденной в Сибири, и 2) о старинных рудных копях в Сибири и их подобии с венгерскими.

По физической географии особенно важны: 1) «Физическое и топографическое описание Таврической губернии» (в 1795 г.) и 2) статья «о Российских открытиях на морях между Азией и Америкой» (в «Месяцеслове истор. и геогр.» на 1781 г.). Сюда же относится большинство сведений, заключающихся в описаниях двукратных путешествий Палласа.

В программе большого путешествия Палласа значилось не только научное наблюдение над предметами из всех трех царств природы, но также исследование применения этих предметов в народном хозяйстве. Мы видели, что Паллас с одинаковым интересом изучал во время своего путешествия залегание, напр., каменной соли и других полезных ископаемых, применяемые в хозяйстве или медицине растения (напр., породы ревеня и шелковистые растения), а также рыболовство и другие отрасли промышленности сельского и лесного хозяйства. В архиве Академии Наук хранится оставшееся не напечатанным сочинение Палласа по лесному хозяйству России («Kurzgefasste Anweisung zur Forstwirtschaft für das Russische Reich»). Эта замечательная рукопись делится на два главных отдела: 1) Физико-экономическое описание деревьев и кустарных, дикорастущих в Российской Империи, и 2) о главных предметах лесного хозяйства, а именно: об экономическом употреблении лесонасаждений, о заботливом содержании и размножении их, и о побочных средствах для сбережения леса. Очень интересно, что Паллас уже тогда (в 70-ых годах прошлого столетия), когда никто у нас не думал о сбережении леса, обратил внимание на необходимость отыскания и употребления каменного угля и торфа с целью замены ими дров.

Важнейшим трудом Палласа по этнографии является его «Сборник исторических сведений о монгольских племенах». Кювье признает этот сборник таким классическим описанием народов, какого не имелось до тех пор ни на одном языке. Помимо точных антропологических сведений, а также богатых известий о нравах и обрядах монгольских племен, в книге этой находится особенно любопытное описание выселения из Астраханской губернии калмыцкого племени, состоявшего из 60000 семей. Выселение это, напоминающее выход израильтян из Египта, совершилось в 1771 г., так сказать, на глазах самого Палласа. О том, что сделано Палласом для лингвистики разработкой и изданием задуманных Императрицей Екатериной II «сравнительных словарей всех языков и наречий», было сказано выше.

Будучи, собственно, медиком по своему университетскому образованию, Паллас до самой глубокой старости сохранил интерес к медицинским наукам, в особенности же к анатомии и к составлению анатомических препаратов, о чем он и публиковал несколько статей. Он сообщил также любопытные сведения о болезнях некоторых сибирских народов, о ядах, ими употребляемых, и проч. Из этого краткого обзора необыкновенно разнообразной и вместе с тем плодотворной научной деятельности Палласа можно вывести заключение о том великом значении, какое имела эта деятельность не только для самой науки, которой он указывал новые пути и в которой его смело можно поставить возле Линнея и Бюффона, но также для применения этой науки к практической жизни. В течение свыше сорока лет деятельность Палласа была почти исключительно посвящена исследованию России, ставшей для него дорогим вторым отечеством. Можно без преувеличения сказать, что и до сего времени (за исключением разве академика Бэра) не было и нет другого ученого, которому Россия была бы настолько обязана исследованием своих природных богатств и быта населяющих ее народов, как Петру Симону Палласу.

Академик Петр Симон Паллас

Академик Петр Симон Паллас

Петр Симон Паллас (нем. Peter Simon Pallas, 1741-1811), один из крупнейших ученых ХVIII в., родился в Берлине, с 1767 г. по приглашению Академии наук приехал в Россию и более 40 лет трудился на благо новой родины. В 1768 г. он был назначен руководителем Академических экспедиций и одновременно руководителем одного из Оренбургских отрядов. Ученый побывал на Южном, Среднем и Северном Урале, выявил различие геологического строения западного и восточного склонов Урала. Он описал ряд месторождений полезных ископаемых, собрал сведения разного характера о горных заводах, вел фенологические, флористические, этнографические наблюдения, описал быт местного русского населения, башкир и манси.

Во время своего путешествия на Средний Урал в 1770 г. ученый посетил Екатеринбург, Невьянск, Нижний Тагил и Кушву. Осмотрев Березовский золотой рудник, он подробно описал процесс добычи золота, сделал важное заключение о наличии в Уральских горах жильных месторождений золота и о возможных россыпях его в речных долинах.

П.С. Паллас опубликовал свои записки в пяти книгах «Путешествия по разным местам Российского государства по повелению Санкт-Петербургской Императорской Академии наук» в 1786 г. в Петербурге. Паллас приводит массу сведений о природных объектах, населении Южного Урала и Приуралья в пределах соседних с Башкирией регионов: Челябинской области, северной части Оренбургской области, юго-восточного края Удмуртской Республики, западной полосы Республики Татарстан, южной окраины Свердловской области и Пермского края. Так, в ряде случаев ученый подробно рассказывает о быте и хозяйстве «оренбургских» и «челябинских» башкир.

Ниже публикуем исследование французского историка, профессора Сорбонны Р. Порталя (1906—1994), посвященное путешествию академика Палласа на Урал (главной книгой Р. Порталя считается “Урал в XVIII веке: Исследование экономической и социальной истории”, Париж, 1950).

Отчет Палласа о своей поездке в июне 1768 г. — июле 1774 г. в юго-восточные губернии России, на Урал и в Сибирь — классический документ о состоянии Российской империи во второй половине XVIII в.

…Во время зимовки в Уфе Паллас закончил первый том описания своего путешествия «Путешествие по разным провинциям Российского государства», который в 1771 году был опубликован в Санкт-Петербурге.

Отчет Палласа о поездке в июне 1768 г. — июле 1774 г. в юго-восточные губернии России, на Урал и в Сибирь — классический документ о состоянии Российской империи во второй половине XVIII века. Цель поездки была четко сформулирована в инструкции, которую Паллас получил перед отъездом. Перечень задач экспедиции довольно обширен.

Путешественники должны были описать край, исходя из практических целей. Почва и полезные ископаемые, растительный и животный мир края рассматриваются в упомянутой выше инструкции как потенциальные источники дохода, как основа для аграрного и промышленного развития региона.

Палласу и другим сотрудникам экспедиции необходимо было представить точные сведения “до естества земель и вод, которые на пути найдут; до избрания, по которому каждая необработанная земля или ненаселенное место уповательно с пользою назначено быть может..; до экономии населенных мест..; до описания особливых болезней, ежели где бывают. …Путешествующие примерно примечать будут все, что может служить к объяснению общей и поправлению частной географии, также погоды, тепло и стужу, а особливо в таких местах, где пробудут несколько времени, описывать нравы, светские и духовные обряды, древние повести народов, обитающих в той стране, которую проезжать будут, причем примечать встречающиеся древности, осматривая развалины и остатки древних мест”.

Интерес к природному миру вызван был стремлением провести его количественное измерение и наметить пути практического использования. Тем же объясняются предписания определить географические координаты важнейших объектов путем астрономических наблюдений или “описывать нравы, светские и духовные обряды”. Наблюдения за обычаями, нравами и религией не выходят за рамки фиксации экзотических явлений. Несмотря на эти недостатки, записи Палласа являются ценнейшим источником самых разнообразных сведений.

Путешествие ученого продолжалось шесть лет, но особый интерес представляет его пребывание на Урале в мае-августе 1770 г. В полном соответствии с инструкциями Паллас провел на Урале всеобъемлющие исследования, хотя его наблюдения и не образуют какого-либо единства. В отчете Палласа Урал предстал во всем многообразии: в мозаике физического строения (средней величины горы, глубокие долины, равнины на востоке и юге, железные и медные руды, месторождения золота, разработка которых как раз только началась), этнической пестроте (башкиры на юге, вогулы на севере, между ними — очаги русского населения), многоукладности экономики (металлургическая промышленность в лесной зоне севера и в степях юга; земледелие, пчеловодство, животноводство и т.п.).

Паллас прибыл в Приуралье из Уфы. Во время зимовки в Уфе в 1769-1770 гг. Паллас закончил первый том описания своего путешествия «Путешествие по разным провинциям Российского государства» (в 1771 г. опубликован в Санкт-Петербурге). Из Уфы он 20 мая 1770 г. отправился в промышленную зону Урала, начав ее обследование с Симского завода. Затем повернул на север, где посетил, тщательно фиксируя увиденное, свыше тридцати промышленных центров Зауралья, которые они растянулись на 600 км — от степей на юге (55° северной широты), до лесной глуши на севере (60° северной широты).

После посещения 13 июля Петропавловского завода, самого северного промышленного предприятия Урала, Паллас направился на юг и 2 августа прибыл на Каменский завод в районе Екатеринбурга, конечный пункт его ознакомительной поездки по металлургическим предприятиям края. Проведя несколько недель в Челябе, Паллас 16 декабря отправился в Тобольск, который должен был стать отправной точкой его последующей поездки — на этот раз путь ученого лежал в Сибирь.

В течение двух с половиной месяцев, проведенных на Урале, Паллас постоянно находился в пути, передвигаться иногда и по ночами, не имея необходимых транспортных средств, по бездорожью, пересекая встречающиеся на пути реки вброд или по наспех строящимся из подручных средств мостам. Несмотря на соответствующие распоряжения, лошади для путешественников не всегда были вовремя приготовлены на постоялых дворах. Из-за ограниченного времени Паллас проводил не сплошное обследование заводов, а совершал из одного промышленного центра краткие выезды в окрестные предприятия. Насыщенная программа поездки изнуряла силы путешественников, и Паллас вынужден был делать небольшие передышки, прежде чем отправляться дальше.

Карта десятинедельного путешествия П.С. Палласа на Урал

Приходится только удивляться содержательности и достоверности материала, собранного Палласом за 10 недель “скороспешной поездки” по необъятной территории. Французский перевод отчета Палласа о своем путешествии 20 мая — 2 августа 1770 г. занимает 360 страниц большого формата и излагает результаты проведенных им здесь исследований. Около 80 страниц занимают описания примерно 30 осмотренных путешественником заводов, причем сведения о медных и железных рудниках, являющиеся предметом отдельного и подробного рассказа, туда не включены.

Палласовские описания рудников мало интересны для историка. Он говорит о них как естествоиспытатель и техник. Например, рассказывая о горе Магнитной, являющейся источником сырья для Невьянского, Тагильских и Ревдинского заводов, Паллас подробно описывает природу и расположение геологических месторождений, способы добычи руды и крайне мало внимания уделяет работающим на них людям.

Однако при описании приемов добычи руды вынужден упоминать и о рабочей силе: он пишет, что легкость добычи позволяет использовать для этого почти исключительно детей, причем обоего пола; как бы между прочим мы узнаем, что на рудниках работают 300-400 детей, получающих по 3 копейки в день. Эти сведения — редкое исключение для Палласа, поскольку обычно он их опускает . Так, говоря о знаменитом уральском руднике Благодать, снабжающем рудой три соседних завода, он ничего не упоминает о занятой на нем рабочей силе.

Этого принципа Паллас придерживается и при описании других рудников — Карельска (с Симским и Катав-Ивановским заводами), принадлежащего Твердышеву, заброшенных рудников Ивановска, меднорудных разработок Кукушевска (в истоке Миасса), рудников Косойброда (на Чусовой), Гумешевска (вблизи Полевского завода); хотя эти рудники почти не разрабатываются, он посвятил им немало страниц своего отчета, поскольку они были источником достойных внимания минералов, в частности, медной руды.

В подробном описании находящихся близ Екатеринбурга Пышминского и Березовского золотоносных рудников Паллас не ограничивается лишь техническими сведениями — мы узнаем, что на работе там заняты 500 горняков и несколько тысяч крестьян. Крестьяне, в зависимости от возраста и выполненной работы, получают по 3-6 копеек в день, но они трудятся только зимой и поэтому летом рабочих не хватает .

После горы Магнитной и Благодати Паллас посетил медные рудники Барминска, Рудалевска и Половинного, находящиеся вблизи Благодати, рудники Василевска, Ольговска и ряд других, расположенных в верхнем течении Сосьвы, а также железные рудники Лолонга рядом с Петропавловским заводом.

Из описаний Палласа создается впечатление, что некоторые рудники заброшены или использовались частично, а разработки велись на самых богатых и самых доступных месторождениях. Брошенные уральские рудники свидетельствуют, что добычу руды рассматривали как некий “урожай” и если затраты по добыче заметно увеличивались, рудник закрывали.

Более содержательные и полезные сведения можно найти в описаниях металлургических заводов. Паллас добросовестно фиксировал их размеры и расположение, описывал здания, указывал количество мастерских, доменных печей и занятых в производстве людей. Благодаря Палласу мы имеем возможность получить точное представление о промышленных сооружениях, которые почти не изменились со времен Татищева и Геннина: плотине, запруде, нескольких (если речь шла о медеплавильном заводе) или 1-2 (если перерабатывалось железо) печах, специализированных (например, предназначенных для изготовления якорей) мастерских, штамповочном молоте, наконец, поселке горняков и рабочих металлургических заводов, церкви, доме заводовладельца и заводоуправлении.

На Южном Урале, заселенном башкирами, запруда и река служат отчасти и защитой промышленного предприятия, обыкновенно окруженного палисадом и сторожевыми башнями. Паллас отмечает, что Симский завод был защищен укреплением в форме прямоугольника длиной 300 и шириной 150 саженей (в метрической системе это составляет 600х300 м), что должно было защитить предприятие в случае нападения башкир. За этим защитным сооружением Симского завода находилось 160 дворов рабочих .

Рисунок из книги П.С. Палласа «Путешествия по разным местам Российского государства»

Значение таких укрепленных поселений очевидно — мы знаем, что металлургия стала причиной образования городов на Урале. Еще крупнее промышленный поселок Катав-Ивановского завода.

Принадлежащий Твердышеву, этот завод имеет не только мастерские, но и четыре кузницы, в которых пятнадцать молотов. В заводском поселке имеется 470 домов, а все его сооружения защищены прудом и оплотом с батареями и испанскими рейтарами5 . Надо упомянуть еще один завод, где перерабатывались железо и медь и который посетил Паллас, — Саткинский, находящийся на юге Урала. В нем было две доменных печи, пятнадцать штамповочных молотов и мастерские по производству якорей. Его заводской поселок составлял 500-600 домов с более чем 2000 жителями .

О Екатеринбурге Паллас рассказывать не стал, так как он был ранее уже описан И.Г. Гмелиным в его отчете о путешествии по Сибири.

Промышленные поселения, расположившиеся вдоль всего восточного склона Урала на маленьких речушках бассейна Оби, описаны Палласом очень точно. Это и ежегодно дающий 200000 пудов (3200 т) полосового железа Невьянск с его покрытыми лесом окрестностями, 7 башнями, 1200 домами, 4000 душ мужского пола (почти все они — староверы), 18 заводскими зданиями8 , и Нижне-Тагильский завод с 1034 домами, 2579 рабочими (по большей части раскольниками)9 , и относящийся к Нижне-Тагильскому заводу Салдинский с 532 домами, 970 жителями, 12 штамповочными молотами. Далее на север расположен Нижне-Туринский завод, в котором 184 домны, 500 рабочих-металлургов и 5000 крестьян, занятых на вспомогательных работах (рубка и возка дров, углежжение).

А что промышленные поселки? Деревни, служащие заводам источником подсобной рабочей силы? О земледельческих занятиях жителей Урала Паллас едва упоминает — это не тот вопрос, который его интересует. Да и сам он признается, что главной задачей его путешествия было изучение гор в районе Екатеринбурга, содержащих железо. И все же он указывает, что в Ералы, вблизи Симского завода, крестьяне имеют два занятия: с одной стороны, осуществляют подсобные работы на заводе, с другой — на очень плодородном черноземе возделывают лен и коноплю.

Упоминая Кушвинский завод (около Благодати), Паллас замечает, что это первое промышленное поселение (оно основано в 1735 г.), где люди занимаются земледелием1 3. Наконец, мы узнаем, что на севере, вдоль Ляли крестьяне используют в качестве удобрения навоз; они отказались от корчевания участков леса и от той формы земледелия, которую историк-экономист Паллас называет хозяйством, основанным на “вырубке и очищении новых мест”14.

Эти отдельные замечания крайне недостаточны для того, кто хочет получить ясное представление о занятиях населения Урала. В регионе явно преобладает промышленность, но деятельность, связанная с обработкой земли (земледелие и скотоводство), тоже имеет определенное значение. Вызванное заселением Урала в конце XVIII века постепенное преобразование этого региона на основе разнообразной производственной деятельности, включающей прежде всего земледелие, не получило освещения у Палласа.

Здесь ярко проявилась ограниченность его отчета, но это не должно быть причиной упреков к ученому — мы не можем требовать от него полного описания территории Урала. Точность и живость запискам Палласа придает изображение транспортного сообщения на Урале.

Рисунок из книги П.С. Палласа «Путешествия по разным местам Российского государства»

В качестве приложения к описанию путешествия Палласа служат рисунки и карты, среди которых следует особо упомянуть “Карту Уральского горнозаводского округа от истока Белой до Сосьвы”. Она облегчает нам возможность проследить маршрут путешествия Палласа от одного завода к другому. Полезные ископаемые обозначены на ней специальными значками, которые отнюдь не перегружают карту, на ней легко узнаются населенные пункты и водные пути. Информация Палласа в отношении перевозки руды и продукции заводов по водным путям Урала исключительно точна.

Уральские дороги были ужасны и часто пересекались реками, поэтому сухопутные коммуникации использовались мало, только в самых крайних случаях. На пути к Симскому заводу Паллас насчитал около 60 мостов, многие из которых были повреждены и требовали ремонта.

Особенно плохой была дорога в районе Катав-Ивановского завода. Она была настолько разбита, что Паллас был вынужден отказаться от осмотра железных рудников, снабжавших сырьем Саткинский завод. Переправа через реку Ай оказалась столь затруднительной, что пришлось идти в обход, а чуть дальше сильно размытая дорога на Сысертский завод замедлила продвижение путешественников вперед. Однако окрестности Екатеринбурга приятно удивили Палласа хорошим состоянием проезжих путей.

Сухой путь был не пригоден для тяжелого транспорта. Паллас совершенно правильным считает использование рек для осуществления связей рудников с металлургическими заводами, заводов между собой и особенно промышленных областей Урала с центральными районами России, куда вывозились полосовое железо и другая продукция уральской металлургической промышленности.

Как известно, ежегодно на Урале собиралась целая флотилия из судов, которые в половодье отправлялись по рекам бассейна Волги в Нижний Новгород, Петербург и Москву. На юге Урала суда, груженые железом, собирались на реке Белой, а на севере — на реке Чусовой. Эти реки посредством Камы связывали Урал с расположенной западнее его Россией.

На каждом металлургическом заводе искали самый удобный путь к месту погрузки. Неодинаковый уровень воды в реках вынуждал использовать суда различной грузоподъемности, поэтому продукцию приходилось много раз перегружать с одного корабля на другой. Иногда, чтобы достичь по суше судоходную реку, приходилось максимально сокращать этот путь. Река Сим, к примеру, несудоходна, поэтому железо Симского завода доставляется не на запад, а на восток, причем зимой, на санях, до Юрюзани, а там укладывается в штабеля. Когда наступает весна, его перевозят на плоскодонных судах, так называемых “коломенках”, дальше. Коломенки строились на берегах Юрюзани и загружались не полностью; несмотря на это приходилось повышать уровень воды в реке путем открытия шлюзов на заводских дамбах.

Рисунок из книги П.С. Палласа «Путешествия по разным местам Российского государства»

По мере приближения к реке Белой Юрюзань становилась полноводнее и загрузка коломенок постепенно увеличивалась. Вдоль рек Ай и Юрюзань, а также в верхнем течении реки Уфы, где грузили железо Кыштымского и Каслинского заводов, были расположены верфи.

О концентрации готовой железной продукции на Чусовой, которая в этом плане имеет большее значение, чем Белая, Паллас не упоминает. Он только замечает, что железо, производимое на Нижне-Тагильском металлургическом заводе, перевозилось весной по притокам Чусовой на запад, откуда потом доставлялось на Каму и Волгу.

Часть железных отливок оставалась на камских заводах и перерабатывалась внутри региона. Но поскольку, как мы знаем, Паллас не посещал пермские и кунгурские заводы, он не упомянул о промышленном производстве на западных склонах Урала к северу от Красноуфимска. Ограничившись изображением отдельных деталей, он не дал оценку значения водных коммуникаций, их точное и полное описание. Однако его фрагментарные наблюдения имеют ценность первоисточника. То, что Паллас говорит о транспортных путях, о системе коммуникаций на Южном Урале, благодаря точности изображения может быть перенесено и на весь уральский регион.

Такая специфика описания, его научный подход придают отчету Палласа характер, не зависящий от времени, свободный от случайностей и исторической конкретики.

Паллас посетил Урал вскоре после волнений 1761-1769 гг. Через четыре года после его путешествия началось пугачевское восстание. Но у Палласа нет и намека на неспокойную обстановку. О рабочих Симского завода — это были почти все крепостные — Паллас пишет, что они “получают несколько платы, которою они всю свою семью кажется изобильно довольствуют и живут не убого”. В кузницах Косотурска (в Златоусте) есть среди рабочих выходцы из Тулы, и Паллас пишет, что “оне довольно кажутся быть веселы”. А рабочие Нижне-Тагильского завода, по его словам, хотя и являются крепостными, но “здешний народ отменно прилежен и зажиточен”.

В описании старейшего на Урале Невьянского завода нет намека на известную тюрьму, которую рабочие настолько ненавидели, что память о ней сохранилась в фольклоре и народных песнях. В то же время Паллас отмечает плохое положение рабочих на Василевских рудниках и на Петропавловском заводе, — в верховьях Сосьвы, в самом северном районе, где холод, сырость, нехватка свежих овощей и мяса вызывают цингу, что приводит к большим потерям среди населения. Однако смертность и нищету здесь Паллас объясняет естественными (климат, плохое снабжение продуктами), а не социальными причинами.

Паллас излагает точку зрения на эту проблему правительства и заводовладельцев и если и поднимается до критики, то только в технических вопросах, не затрагивая условия жизни рабочих. Несмотря на осторожность освещении этих вопросов, у него имеются, причем довольно выразительные, высказывания о расположенных далеко на севере кузницах Петропавловска.

Наблюдения Палласа затрагивают примерно 30 заводов из 100, имевшихся на Урале. Волнения, вспыхнувшие вскоре после его отъезда, охватили большинство заводов, но главным образом те, где Паллас не был.

Как бы то ни было, Палласа больше интересуют все же вещи, а не люди. В Сысертском заводе его задержало “желание обозреть все достопамятности естества и искусства”. “Естество” — это ландшафт и полезные ископаемые, “искусство” — это человеческая деятельность, которая изменяет “естество”. В этом смысле Паллас — человек XVIII столетия. Более того, он естествоиспытатель, от которого, как следует из его высказываний, нельзя ждать ничего, кроме точного исследования.

Здесь нужно заметить, что другие участники экспедиции, такие как Лепехин и Николай Рычков, которые были русскими и лучше знали внутренние проблемы России, понимали инструкцию, данную Палласу, несколько иначе. Они приводят сведения, отсутствующие у нашего путешественника или представленные у него неполно; прежде всего, речь идет о судьбе крепостных крестьян. Для Палласа как иностранца, имевшего цель исследовать минеральные богатства Урала, описание людей является второстепенным делом.

Автор: Р. Порталь, французский историк, профессор Сорбонны Роже-Антонэна-Робера Порталя (1906—1994). Главной его книгой считается “Урал в XVIII веке: Исследование экономической и социальной истории” (Париж, 1950).

https://posredi.ru/akademik-petr-pallas.html https://posredi.ru/wp-content/uploads/2020/01/petr-simon-pallas.jpg https://posredi.ru/wp-content/uploads/2020/01/petr-simon-pallas-150×150.jpg 2020-05-21T10:17:19+05:00 Сергей Синенко Фигуры и лица завод,исследование,история,краеведение,промышленность,Урал Академик Петр Симон Паллас Петр Симон Паллас (нем. Peter Simon Pallas, 1741-1811), один из крупнейших ученых ХVIII в., родился в Берлине, с 1767 г. по приглашению Академии наук приехал в Россию и более 40 лет трудился на благо новой родины. В 1768 г. он был назначен руководителем Академических экспедиций и. Сергей Синенко Сергей Синенко s705705@yandex.ru Author Посреди России

[spoiler title=»источники:»]

http://azbyka.ru/otechnik/Spravochniki/russkij-biograficheskij-slovar-tom-13/146

http://posredi.ru/akademik-petr-pallas.html

[/spoiler]